Письмо толстого студенту юристу

Письмо студенту о праве [Редактировать]

Содержание

Толстой Л. Н. Письмо студенту о праве // Толстой Л. Н. ПСС / Под общей ред. В. Г. Черткова. Т. 38. — М.: Художественная литература, 1936. — C. 54-61.

Разделы библиотеки

9 сентября (28 августа по старому стилю) — 190 лет со дня рождения Льва Николаевича Толстого (1828 — 1910). Многие его художественные и публицистические произведения содержат острую критику дореволюционного социально-экономи.

Новые поступления

Николай II — невинная жертва?

Советская конституция

Легальность и нелегальность

Важные темы

«Критика права, или Школа критической правовой мысли», — научно-просветительский проект, участники которого ставят целью пропаганду критической правовой теории в целом и марксистской теории права в частности, содействие развитию критического правового сознания и отвечающей интересам человечества правовой и социальной практики.

Почему критика права? Разве теоретики-позитивисты, энтузиасты естественно-правовой школы, юридические неокантианцы и т. д. не критикуют право в его конкретных формах? Вы что — хотите проповедовать правовой нигилизм?

Понятие критика в классической философской традиции означает не отрицание ради отрицания и не поверхностную частичную ревизию некоторого явления, а свободное от догматизма глубокое и всестороннее, доходящее до основания исследование предмета, понимание условий и пределов его бытия. Теоретическая задача критики права требует диалектического познания сущности и закономерностей существования права, его возможностей и его ограниченности как исторического феномена, вызванного к жизни определенными социальными отношениями, — эта позиция изначально несовместима с юридическим догматизмом и антиисторической апологией права как естественного, необходимого и неизбежного условия человеческого общения, вневременной нормы человеческого бытия. Именно таких оснований лишены господствующие ныне и претендующие на научность теории права.

Юрист-патриот граф Л.Н. Толстой

Статья посвящена студенческим годам Л.Н. Толстого в Казанском университете, где сформировались государственно-правовые взгляды юного графа.

Ключевые слова: своекоштный студент, юридический факультет, «Наказ» Екатерины II, «О духе законов» Ш. Монтескье, М.М. Сперанский.

Л.Н. Толстой в студенческие годы

«Я решил, что занятия юриспруденцией свыше моих умственных способностей…» (Л.Н. Толстой. «Письмо студенту о праве») [1]

Граф Лев Николаевич Толстой родился 09 сентября 1828 г. в усадьбе Ясная Поляна Тульской губернии. Детей в семье Толстых было пятеро: Николай, Сергей, Дмитрий, Лев и Мария.

Родители умерли рано: в 1830 г. мать, а в 1837 г. и отец. Осиротевших детей воспитывали тётки по отцу. В 1841 г. молодые Толстые переехали в Казань к опекунше Юшковой П.И. Казань первый город в российской провинции где в 1759 г. была открыта гимназия. Её выпускниками были видные деятели российской науки и культуры: Г.Р. Державин, Н.И. Лобачевский, С.Т. Аксаков, А.М. Бутлеров. В 1804 г. был открыт Казанский университет — третье по времени и значимости учреждение в Российской империи. Дед Льва, граф Илья Андреевич Толстой был губернатором Казанской губернии (1815-1820). Три старших брата Льва Николаевича Толстого закончили математическое отделение императорского Казанского университета [2].

Лев Толстой выбрал восточное отделение философского факультета (разряд турецко-арабской словесности). Выбор был осознанным: предок Льва Николаевича — Петр Андреевич Толстой (1645-1729) служил у Петра I, был известным дипломатом, а будучи послом в Турции, весьма искусно отстаивал интересы России.

Следует отметить, что лишь после повторных испытаний (с разрешения ректора университета Н.И. Лобачевского) Л.Н. Толстой 03.10.1844 г. был зачислен «своекоштным», т.е. оплачивающий свое обучение, студентом [3]. Учеба у молодого графа не заладилась и в апреле 1845 г. с формулировкой за «весьма редкое посещение лекций и малоуспешность» Толстого не допустили к переводным экзаменам.

25 августа 1845 года Л. Толстой обратился к ректору Казанского университета о переводе его на юридический факультет, обосновав это тем, что приложение юридической науки «к нашей частной жизни делается легче и естественнее любой другой» [4, 2].

Ходатайство своекоштного студента было удовлетворено. В фондах Музея истории Казанского университета сохранилось прошение Л.Толстого от 14 марта 1846г. о приеме «за слушание лекций десяти рублей серебром».

Состав студентов-юристов того времени был в основном дворянским, «более думавших о рысаках, женщинах, балах да модных брюках, нежели об университетских лекциях. Это был тот самый факультет, про который попечитель округа М.Н. Мусин-Пушкин выражался, со свойственной ему резкостью: «что ни юрист, то дурак» [5, 2].

На юного Льва Толстого произвели сильное впечатление лекции Станиславского по энциклопедии права, диспуты профессора Фогеля о смертной казни (Толстой в последующем будет противником этого вида наказания).

В университете Л. Толстой изучил наследие графа Михаила Михайловича Сперанского (1772-1839), принадлежащего к «созвездию крупнейших государственных деятелей России». Наполеон назвал его «единственной светлой головой в России», А.С. Пушкин — «Гением Блага». Л.Толстой прочитал его «Правила высшего красноречия» — сборник лекций выдающегося дипломата, юриста и законотворца. Это учебное пособие, изданное в 1844 г., через пять лет после смерти М.М. Сперанского, до сих пор является настольной книгой профессионалов в области ораторского искусства и коммуникации. Лев Николаевич, будучи студентом юристом, хорошо усвоил один из тезисов Сперанского: «Умение писать или говорить непонятно, есть нелепость, превосходящая все меры нелепостей» [6].

Любознательного графа Толстого поразила прозорливость отчизнолюба Сперанского, который еще в 1809 г., по поручению императора Александра I, подготовил план государственных преобразований — «Введение к уложению государственных законов». При этом Сперанский исходил из того, что «Законы существуют для пользы и безопасности людей, им подвластных. В государстве, — писал он, — где нет добрых исполнителей, конечно, не может быть и просвещенных судей, внутренней изящности установлений. Народ рассуждает о вещах по внешнему их действию» [7]. Отдавая дань уважения реформаторским идеям М.М. Сперанского, Л.Н. Толстой в уста героя своего романа «Война и мир» князя Андрея Болконского вложил пророческое высказывание: «Теперь судят и обвиняют Сперанского все те которые месяц тому назад восхищались им, и те которые не в состоянии были понять его целей. Судить человека в немилости очень легко и взваливать на него все ошибки других; а я скажу, что ежели что-нибудь сделано хорошего в нынешнее царствованье, то все хорошее сделано им – им одним… И потомство отдаст ему справедливость. » [8].

Поскольку еще свежи были воспоминания о 1812 годе, для юриста Толстого патриотизм был неотделим от понятия Родина, Отечество, так как «любовь патриота посвящена тому же предмету, которому служит право: духовной жизни, её устроению и расцвету». [9].

Будучи всемирно известным писателем Л.Н. Толстой из патриотических побуждений весь свой гонорар от издания романа «Воскресение» пожертвовал преследуемым царским правительством крестьянам-«духоборам», названным так в честь провозглашения ими борьбы духовного начала с плотским. В их числе было немало мордвы, переселившимся из России в Канаду (с декабря 1898г. по апрель 1899г. до 7500 человек). Процесс этот был сложный. Известен, например, случай, когда юридическое заступничество графа Л. Толстого в 1898г. помогло трем мордовским крестьянам Самарской губернии вызволить из монастыря их детей, помещенных туда из-за отказа крестьян-духоборов от службы в царской армии по религиозным убеждениям [10]. Такое дискриминационное отношение Российской империи к людям вынуждало их семьями мигрировать за рубеж. Все это в совокупности сформировало у писателя резко критическое отношение к нарушению в нем идеи равенства людей. Поэтому к концу жизни гения в его трудах доминирует отрицание любви к царскому отечеству и патриотизму: «Любовь к отечеству, -писал Л.Н.Толстой, -«есть нечто отвратительное и жалкое» («В чем моя вера», с. 252); о «диком суеверии патриотизма» («Царство божие», с. 38, 72).

На юридическом факультете Казанского университета формировались правовые взгляды юного графа. Здесь Толстой встретился с Д.И. Мейером, с именем которого связывают зарождение русского гражданского права как отрасли. Мейер поручил первокурснику Толстому провести анализ двух работ: «Наказ» Екатерины II (1767) и «О духе законов» Шарля Монтескьё (1748). Это исследование привело молодого Толстого к глубоким размышлениям об истоках права, о государственном устройстве… В дневнике студент Л. Толстой запишет: «Работа с «Наказом» и «О духе законов» открыло мне новую область умственного самостоятельного труда, а университет со своими требованиями не только не содействовал такой работе, но мешал ей» [11, 2].

Толстой пришел к выводу, что положительные законы должны соответствовать нравственным, а наказания от имени государства должны быть соразмерны содеянному (преступлениям). Заключение юрист Толстой в ходе исследования сделал неожиданное: «Наказ» принес больше славы Екатерине, чем пользы России» [12].

Столь дерзкое свободомыслие молодого графа не осталось незамеченным со стороны начальства. За нарушение университетских правил, за непосещение лекций по истории Лев Толстой был посажен в карцер.

Граф Толстой не стал обжаловать это решение, так как считал, что во все времена отчизнолюбов отличало высокое правосознание. Здесь уместно вспомнить образ древнегреческого философа Сократа (463-399 до н.э), чьи труды и независимые суждения импонировали Л.Н. Толстому. Афинский суд постановил Сократу в вину, что он «портит молодежь», не признает богов, которых признает город, а признает знамения каких-то новых гениев». [13].

Философа приговорили к смерти путем принятия яда. Сократ отверг предложения своих учеников спастись бегством, ибо полагал, что «Законам своего государства следует повиноваться, даже если их применяют не правильно» [13].

«Казанские старожилы, — вспоминал Н.П. Загоскин, — помнят графа Л. Толстого на всех балах, вечерах и великосветских собраниях, всюду приглашаемым, всюду танцующим». Студент юрфака Лев Толстой не был лишен и артистического дарования, о чем писали «Казанские губернские ведомости», особенно после того как 19 апреля 1846 г. в актовом зале университета он выступал в «живых картинах» [14]. В стране вечной юности, имя которой Казанский университет, Л.Н. Толстой испытал первое романтическое чувство к Зинаиде Модестовне Молоствовой. Отправляясь в мае 1851 г. на Кавказ Л.Н. Толстой остановился в Казани и вновь встретился с ней. В своем дневнике он запишет: «Я опьянен Зинаидой. Я ни слова не сказал ей о любви, но я так уверен, что она знает мои чувства».

Первый курс юрист Л. Толстой сдал успешно, о чем свидетельствовали его оценки… Тем не менее, на 2 курсе учебы 12 апреля 1847 г. Лев Толстой подал на имя ректора прошение об исключении из числа студентов.

В выданном ему свидетельстве в частности было указано: «Объявитель сего, граф Лев Николаевич Толстой… из разряда арабско-турецкой словесности перемещен на юридический факультет, в коем обучался с успехами… Поведения он, Толстой, во время бытности в Университете был отличного. Граф Толстой, как не окончивший полного курса университетских наук, не может пользоваться правами, присвоенными действительным студентам… при поступлении в гражданскую службу сравнивается в преимуществах по чинопроизводству с лицами, получившими образование в средних учебных заведениях, и принадлежит ко второму разряду гражданских чиновников. В удостоверении чего и дано ему, графу Льву Толстому, сие свидетельство из правления Казанского университета на простой бумаге» [11, 2].

23 апреля 1847 г. Л.Н. Толстой покинул Казань. Значимость и насыщенность казанского периода (1841-1847) жизни молодого Толстого, переход от возраста отрочества к юности, совпавший с изучением права в университете, оказали влияние на его мировоззрение и творчество.

Казанские мотивы его творчества отражены в некоторых его произведениях: «Отрочество» (1854), «Юность» (1857), «Исповедь» (1884), «После бала» (1903).

Прибыв из Казани в Ясную Поляну, в свою усадьбу, которая досталась по наследству, Л.Н. Толстой задумал проект коренного переустройства социально-экономического уклада жизни крепостного крестьянства. С этой целью он углубленно изучает юриспруденцию, особенно в части касаемой плана всеобщего государственного образования, открыл школу для детей крестьян. Более того, весной 1849 г. Толстой отправляется в Петербургский университет для сдачи экзаменов на степень кандидата права. Не забывал, уже достаточно известный писатель Л.Н. Толстой, и родной альма-матер. 5 сентября 1876 года, посетив юридический факультет Казанского университета, Лев Толстой в письме жене написал: «Казань возбуждает во мне своими воспоминаниями неприятную грусть» [15].

Незадолго до смерти, в 1909 г., Лев Толстой в работе «Письмо студенту о праве» изложил мотивы, побудившие его расстаться в 1847 г. с юридическим факультетом в Казани: «Я ведь сам был юристом. На втором курсе меня заинтересовала теория права, но чем более я вникал в смысл теории права, тем все более и более убеждался, что или что-то неладное в этой науке или я не в силах понять её. Проще говоря, я понемногу убеждался, что кто-то из нас двоих должен быть очень глуп: или Неволин, автор энциклопедии права, которую я изучал, или я, лишенный способности понять всю мудрость этой науки. Мне было 18 лет, и я не мог, не признать того, что глуп я, и поэтому решил, что занятия юриспруденцией свыше моих умственных способностей и оставил эти занятия» [1, 2].

Юридическая наука от этого решения графа, по-видимому, не пострадала, но важно, то, что именно на юридическом факультете Казанского университета, Толстой твердо выбрал для себя «область самостоятельного умственного труда», благодаря чему стал гением в литературе, прославив в веках свое Отечество.

На закате своей земной жизни Л.Н. Толстой размышлял о своем тернистом жизненном пути и строках письма из Сибири М.М Сперанского: «все происшествия нашей жизни нанизаны на одной нити и сию нить держит и управляет наш верный и истинный Небесный Отец» [16].

Когда Толстой умер (20.11.1910) из Казани в Ясную Поляну отправили телеграмму: «Студенческий юридический кружок при Казанском университете лишь просит и его причислить ко всем скорбящим о смерти Л.Н. Толстого» [17].

1. Толстой Л.Н. Собр. Соч.: в 90 т. М. 1935 Т.38 С.60
2. Юридическая наука и образование в Казанском университете / под научн. ред. И.А. Тарханова. — Казань. 2014. С. 27-34
3. Ожегов С.И., Шведова Н.Ю. Толковый словарь русского языка. 4-е изд., доп. — М. 1997. С.704. «Своекоштный — об учащихся: содержащийся и обучаемый на свой кошт».
4. Толстой Л.Н. Собр. Соч.: в 90 т. М. 1935 Т.59. с.10
5. Загоскин Н.П. Граф Л.Н. Толстой и его студенческие годы // Исторический вестник. 1894. №1. С.107-109
6. Юдина Н.В. Общественное мнение как инструмент сотрудничества государства и гражданина // Материалы правового форума: «Сперанские чтения», 29.08.2013 г., г.Владимир. 2014. с.222-223
7. Сперанский М.М. О коренных законах государства. М. Эксмо. 2015. с.166, 195.
8. Толстой Л.Н. Собр. соч.: в 12 т. М. 1987. Т.4. с.380
9. Ильин И.А. О сущности правосознания. Собр.соч. в 10т. М. 1994. т.4. с. 242.
10. Сушкова Ю.Н. Под небом Канады. Саранск. 2012.с.41,43,45.
11. Бирюков П.И. Биография Л.Н. Толстого (серия «Гений в искусстве»). М. 2000.кн.1. С.73-78
12. Гусев Н.Н. Лев Николаевич Толстой. Материалы к биографии с 1828 по 1855 год. М. Изд-во Академии наук СССР, 1954. С.225
13. Платон. Апология Сократа//Соч. в 3 т. М.1968. т.1. с.91,126-130.
14. Казанские губернские ведомости. 1846. №18 Стлб.174-180
15. Толстой Л.Н. Полн. собр. соч.: в 90 т. М. 1938. Т. 83. с.227-228
16. Материалы правового форума: «Сперанские чтения», 29.08.2013 г., г.Владимир. 2014. с.6-7
17. Копия документа из фондов Музея истории Казанского университета

Николай Дмитриевич Толстой-Милославский

Толстой-Милославский Николай Дмитриевич (р. 1935) – историк; окончил Веллингтон-колледж и Тринити-колледж в Дублине. Автор книг «Жертвы Ялты», «Сталинская тайная война», «Толстые» и др. Его брат Андрей Дмитриевич Тол-стой-Милославский (р. 1949) окончил Веллингтон-колледж и университет «Surrey».

По высочайшему указу от 11 ноября 1910 г. дети Андрея Толстого и Соломонии Милослав-ской, Павел, Сергей и Михаил Толстые, к основной своей фамилии должны были присоединить фамилию их матери, дабы древний род Мило-славских не исчез из истории. Этот документ, подписанный Николаем II, хранится в семье, так же как и письма Петра I к предку Толстых-Мило-славских, опубликованные в середине прошлого века Павлом Толстым. Сам Павел Толстой жил во Франции, был журналистом-международником. Дмитрий Толстой участвовал в русско-японской войне и в мае 1905 г. погиб в сражении под Цусимой. Его подвиг был описан Новиковым-Прибоем в романе «Цусима».

После революции 1917 г. семья оказалась в Лондоне. Бабушка Андрея и Николая была англичанкой. Семейная история гласит, что сестра их деда, Мария, училась в Германии. После окончания школы она пригласила свою школьную подругу англичанку Эйлин Мэй Хамшоу в Россию погостить на лето в имении своих родителей. Там Эйлин познакомилась с братом Марии Михаилом, студентом-юристом Московского университета. И в феврале 1912 г. они обвенчались в Лондоне, в православной часовне при русском посольстве в Кенсингтоне. Приняв православие, Эйлин стала зваться Еленой Андреевной. После свадьбы молодые уехали в имение деда Порецкое (Симбирская губерния). В том же году родился Дмитрий Михайлович (отец Андрея и Николая), а еще через три года Елена Андреевна умерла от скоротечной чахотки и была похоронена в Казани. В 1914 г. Михаил, дед Андрея и Николая, вступил в общество Красный Крест и в 1917 г. находился на германском фронте. Его единственный сын, Дмитрий, жил тогда в имении со своей няней, англичанкой Люси Стар. Именно она вывезла пятилетнего Дмитрия через Финляндию к родственникам его матери. Д. М. Толстой стал известным адвокатом, с 1959 г. королевским защитником.

Юридический мир и «антиюридизм» Л. Н. Толстого

(«Российская юстиция», 2008, NN 7, 8, 9)

ЮРИДИЧЕСКИЙ МИР И «АНТИЮРИДИЗМ» Л. Н. ТОЛСТОГО

/»Российская юстиция», 2008, N 7/

Я думаю, что в учении Толстого

гораздо больше глубокого,

чем мне вначале казалось.

И это глубокое заключается:

1) основа жизни — искание истины и

2) настоящая задача состоит в высказывании

этой истины без всяких уступок.

Я думаю, что последнее — самое важное.

В. И.Вернадский, академик

в его обличительной откровенности,

в его моральной тревоге.

У него услышали призыв к покаянию,

точно некий набат совести.

Г. Флоровский, православный богослов

Харабет К. В., профессор кафедры уголовного права Военного университета.

Практически нет сколь-либо значимой социальной либо морально-этической проблемы, которая не была бы затронута в своих художественных, философско-религиозных, публицистических произведениях гением русской и мировой культуры Львом Николаевичем Толстым (1828 — 1910). По сей день Толстой — один из самых читаемых романистов в мире. Его творческому наследию посвящена обширнейшая и разнообразная научно-библиографическая, мемуарная и иная литература на многих языках народов мира, охватывающая все аспекты его жизни и творчества; успешно действуют музеи и общества по изучению его творческого наследия, крупнейшими из которых являются Государственный музей Л. Н. Толстого и Музей-усадьба Л. Н. Толстого «Ясная Поляна» [1]. В нашей стране вышло юбилейное издание полного собрания сочинений Л. Н. Толстого (в 90 томах), в настоящее время осуществляется издание нового полного собрания сочинений писателя в 100 томах.

Толстой принадлежал к образованнейшим людям своей эпохи. Поэтому неслучайно, что многие, в т. ч. юридические, вопросы нашли правдивое и глубокое отражение в его творчестве. За долгую жизнь Лев Николаевич явился очевидцем и непосредственным участником многих крупнейших социально-политических и правовых событий, происходивших в России, Европе и во всем мире в период второй половины XIX — начала XX века. С авторитетным мнением великого писателя считались и к голосу его прислушивались широкие слои населения в России и за рубежом.

Значительное место в творчестве писателя уделено актуальным юридическим событиям и правовой проблематике. Еще современники писателя указывали на многочисленные вопросы, относящиеся к уголовному праву, судебному праву, судоустройству, этике, пенитенциарному и полицейскому праву, судебной медицине, а также, выражаясь современным языком, криминологии и девиантологии, затронутые автором в своих произведениях. Известно обращение писателя к волновавшим его злободневным проблемам, вытекающим из наследственного и земельного права, трудового и международного права. Многие выдающиеся юристы гордились знакомством с Толстым, обращались к нему за различными советами, прежде всего, касающимися философско-нравственных аспектов права. Хорошо известны и обширные юридические связи самого писателя, со многими видными правоведами (о чем будет сказано ниже) его связывали теплые товарищеские отношения. Многие известные юристы — современники Толстого, прежде всего А. Ф. Кони и В. А. Маклаков, оставили о писателе ценные воспоминания [2]. В то же время (и это неоспоримый факт) Л. Н. Толстой, писатель, философ и публицист, недолюбливал (и даже бичевал) современное ему право, его важнейшие институты — суд, адвокатуру и пр., являлся в 70 — 90-е годы одним из представителей антиюридизма как определенного течения в русской художественной, публицистической и богословский литературе (наряду с Ф. Достоевским, Н. Некрасовым, М. Салтыковым-Щедриным, В. Соловьевым и др.), обличавших в т. ч. и пореформенную отечественную юстицию [3].

Только за последние три десятилетия вышел ряд интересных материалов, посвященных отдельным «юридическим страницам» жизни Л. Н. Толстого и его произведений [4]. Никоим образом не претендуя на сколь-либо полное исследование правовой проблематики наследия Толстого, цель настоящего журнального очерка ее автор видит в попытке обзора основных юридических вех биографии и творчества великого писателя-гуманиста в контексте социально-правовых реалий России рассматриваемого периода. Биографические, историко-правовые и литературные сведения автор почерпнул из опубликованных и хорошо известных в толстоведении воспоминаний ближайшего окружения Л. Н. Толстого: дочери Т. А. Сухотиной-Толстой, его секретарей Н. Н. Гусева и В. Ф. Булгакова, врача Д. П. Маковицкого, родной сестры супруги писателя Т. А. Кузминской (Берс) и др. исследований [5]. Ссылки на произведения Толстого в настоящем очерке приводятся по изданию «Л. Н. Толстой. Собрание сочинений в двадцати томах. Главный редактор М. Б. Храпченко. М., 1983».

I. Далеко не всегда молодого графа Льва Толстого (будущего великого писателя) отличало непримиримое и уничижительное отношение к праву. Напротив, в молодые годы его интересовала правовая материя. «Я ведь сам был юристом и помню, как на втором курсе меня заинтересовала теория права, и я не для экзамена только начал изучать ее, думая, что я найду в ней объяснение того, что мне казалось странным и неясным в устройстве жизни людей», — так напишет много лет спустя Л. Н. Толстой об этом периоде своей жизни. Родившись в знатной дворянской семье, знаменитой своими предками (достаточно вспомнить верного соратника Петра I, талантливого дипломата графа П. А. Толстого и легендарного искателя приключений Ф. И. Толстого (Американца), Лева рано стал сиротой (отец писателя Н. И. Толстой скоропостижно скончался в 1837 году при до конца не выясненных с криминалистической точки зрения обстоятельствах, связанных с тяжбой из-за имения Пирогово). В том же году в его жизни произошел случай — угроза телесного наказания со стороны француза-гувернера Сен-Тома (к слову, в старости у себя на родине ставшим весьма известным адвокатом), который на всю жизнь воспитал в нем отвращение перед любого рода насилием.

К счастью для младших Толстых, в 1841 году во многом усилиями А. И. Остен-Сакен, с помощью поверенного некоего И. А. Вейделя, успешно завершились тянувшиеся многие годы судебные тяжбы вокруг имения Пирогово. Находясь под воспитанием бабушки, а затем тетушек Александры Ильиничны Остен-Сакен и Татьяны Александровны Ергольской, Лев жил типичной для маленьких барчуков жизнью. Среди его приятелей-подростков — неординарный Володя Милютин, младший брат знаменитого военного министра времен Александра II Д. А. Милютина. Позднее В. А. Милютин станет петрашевцем, известным ученым — профессором государственного, затем полицейского права Петербургского университета, другом Н. Салтыкова; в 28 лет покончит жизнь самоубийством.

По сути, будучи предоставлен самому себе, в последующие годы Толстой вместе со старшими братьями учится в Казанском университете, сначала — на восточном отделении философского факультета, а затем в течение двух лет (1845 — 1847 г. г.) — на юридическом факультете. Ректором университета в те годы был известный ученый, масон по политическим взглядам, профессор Магницкий. На период учебы на юридическом факультете приходится первое серьезное увлечение государственно-правовой проблематикой — будущий писатель зачитывается трудами великого просветителя Руссо, знакомится с Институциями византийского императора Юстиниана I, по заданию профессора гражданского права, ученого передовых взглядов и любимца студентов Д. И. Мейера пишет научный трактат, посвященный сравнительно-правовому анализу «Духа законов» Ш. Монтескье и «Наказа» Екатерины Великой, с позиции критики сословной ограниченности правовых воззрений императрицы. В трактате автор, признавая государство и его власть, требует, чтобы все его законы были согласны с законами нравственными, выступает против крепостного права. Некоторый интерес проявил Толстой и к уголовному праву, собеседования (т. е. семинары) по которому вел профессор Фогель; особенно интересовали молодого человека обсуждения вопроса о смертной казни. Позднее писатель вспоминал, что «работа с «Наказом». открыла мне новую область самостоятельного умственного труда, а университет со своими требованиями не только не содействовал такой работе, но и мешал ей».

Так или иначе, но 12 апреля 1847 года Толстой подает прошение об увольнении из университета «по расстроенному здоровью и домашним обстоятельствам» и уезжает в Ясную Поляну, чтобы «стать помещиком». Была и другая причина — студент-юрист провалил переходные экзамены и не надеялся их пересдать. Для него начинается период самообразования и самовоспитания, не прекращавшийся до глубокой старости. Юный граф разрабатывает для себя нравственные правила для развития воли телесной, воли чувственной и воли разумной. Вращаясь в силу своего знатного происхождения в светском обществе, молодой дворянин быстро осваивает его нравы — мотовство, праздное времяпровождение, азартные игры, женщины легкого поведения, с тем, чтобы в дальнейшем жизнь прожить с жаждой нравственного самосовершенствования и поиска истины. В своем дневнике (1900 г.) Толстой много позднее напишет: «Мне не было внушено никаких нравственных начал — никаких; а кругом меня большие с уверенностью курили, пили, распутничали (в особенности распутничали), били людей и требовали от них труда. И многое дурное я делал, не желая делать — только из подражания большим».

В июле 1847 года завершается процедура раздела отцовского наследства Толстых — наследники-братья (Николай, Лев, Сергей и Дмитрий) в Тульской палате гражданского суда подписывают раздельный акт, который окончательно утвержден судом лишь 12 февраля 1851 года. Лев Николаевич, по его просьбе, получил из имений именно Ясную Поляну. В 1848 (1849 г. — по мнению Н. Гусева) году вчерашний студент самостоятельно изучает рукописный курс лекций по энциклопедии права профессора Казанского университета А. Г. Станиславского и «Энциклопедию законоведения» (Киев, 1839 — 1840) К. А. Неволина, готовясь сдать экзамены на кандидата в Петербургском университете, два экзамена успешно сдал, а на последующие без видимых причин не явился. В эти годы Толстой числится в Тульском губернском правлении, живет в Ясной Поляне, а также в Москве и Петербурге — «период кутежей, охоты, карт, цыган».

Весной 1851 года Лев вместе со старшим братом, подпоручиком горной батареи, воевавшей с немирными чеченцами, Н. Н. Толстым (Николенькой) едет на Кавказ. Мотивы такого поступка — «запутанность дел и отношений с приятелями» и «слава войны, сила, храбрость». Первоначально колеблясь между гражданской и военной службой, в итоге по примеру брата Толстой решает стать военным. 3 января 1852 года он был определен фейерверкером IV класса Кавказской гренадерской артиллерийской бригады. Именно на кавказский период приходятся первые впечатления (и выводы) Толстого о жестокости и бесчеловечности войны и ее неестественности, грабежах и насилии как неотъемлемом праве победителей, бессмысленности жертв среди мирного населения (эти события нашли свое художественное отражение в следующих, вышедших в разные годы, произведениях писателя «Набег», «Рубка леса», «Разжалованный», «Казаки», «Поездка в Мамакай-Юрт», «Хаджи-Мурат»). Внимание Толстого привлекало местное население — казаки, мирные и немирные горцы — своей простотой, мужеством, первобытной силой. Наблюдения за повседневным походным бытом офицерства (кутежи, попойки и пр.) привели Толстого к неутешительным выводам о справедливости «девиантологического» замечания знаменитого генерала А. П. Ермолова: «Кто десять лет прослужит на Кавказе, тот либо сопьется с кругу, либо женится на распутной женщине». В сентябре 1853 года начинающий писатель пишет рассказ «Записки маклера», посвященный проблеме игромании — психической зависимости от азартной игры. Это произведение положило начало циклу автобиографических работ, посвященных критической оценке писателем своих ошибок и заблуждений (в их ряду «Исповедь» (1879 — 1882), предисловие к «Воспоминаниям» (1903) и др.) Прослужив два с половиной года и получив воинское звание прапорщика, Л. Толстой в январе 1854 года прощается с Кавказом и едет в Дунайскую армию, где шли боевые сражения с Турцией. Однако под влиянием внешних неблагоприятных факторов император Николай I был вынужден прервать осаду турецкой крепости Силистрии. Тогда же в Кишинев приходит известие о высадке вражеского десанта в Крыму — и в ноябре того же года Толстой прибывает в осажденный Севастополь. На этот же период приходится неудачный проект Толстого — редактора и единомышленников — боевых офицеров по организации нового журнала для солдат — «Военного листка». Журнал должен был стать военно-публицистическим изданием, важное место в нем отводилось военно-нравственной и военно-статистической проблематике. Сначала Л. Н. проиграл в карточную игру штосс деньги, полученные от продажи дома, где он родился, которые он хотел направить на издание журнала. Впрочем, царь наложил запрет на эту идею.

Находясь на передовой, прапорщик Толстой в воспоминаниях современников-сослуживцев запомнился храбрым и жизнерадостным офицером, заботящимся о боевом духе солдат и их нравственности (так, например, известны его безуспешные попытки отучить их от сквернословия). Смерть Николая I породила у многих россиян надежду скорых преобразований. Не оставался в стороне и Толстой. Уже в марте 1855 года он пишет записку «Проект о переформировании армии». Причину военных неудач писатель-офицер видит «в нравственном растлении духа нашего войска». Толстой изображает и с точностью военного криминолога анализирует отрицательные типы солдат и офицеров армии, разделяет солдат на три категории — угнетенных (для них забвение — вино и мизерное жалование), угнетающих («стараются улучшить свое положение «угнетением и кражей») и отчаянных («для них нет ничего невозможного, ничего святого, он украдет у товарища, ограбит церковь, убежит с поля, перебежит к врагу, убьет начальника и никогда не раскается»). Отрицательные типы офицеров у Толстого также классифицированы — «по необходимости» (люди, неспособные ни к чему другому, кроме как к военной службе), «беззаботные» (служат ради мундира и мелочного тщеславия, праздные и развратные) и «аферисты» (самая многочисленная категория, по мнению Толстого, служит только ради того, чтобы «украсть каким бы то ни было путем состояние в военной службе», «корпорация грабителей»). Толстой называет те нравственные «язвы», которые привели русскую армию до такого состояния (скудость содержания войска, пренебрежение к образованию, дух угнетения, продвижение по службе не по заслугам и лихоимство (в качестве основной причины). Сообразно причинам Толстой разрабатывает мероприятия по реформированию армии. Поняв в итоге, что никаких надежд на рассмотрение и реализацию проекта нет, Толстой прекратил работу над запиской. Автором настоящего очерка были изучены (в соавторстве с Ю. Духаниной) архивные отчеты военного министерства, касающиеся сведений о преступности среди военнослужащих в русской армии в середине XIX века. Так, по видам преступлений структура судимости (1858 — 1859 гг.) среди офицерского корпуса распределилась следующим образом: «за буйство, драки, поединки» был осужден 51 офицер (16,3%), за похищение казенного имущества — 44 чел. (14,1%), за преступления по должности — 36 чел. (11,5%), «злоупотребление властью» — 27 чел. (8,6%), «дерзость против начальства» — 19 чел. (6,1%), уклонение от службы — 18 чел. (5,3%), «развратное поведение» — 17 человек (5,5%), за преступления против управления и хранения казенного имущества — 17 человек (5,5%), за «воровство-кражу и воровство-мошенничество» — 14 чел. (4,5%), прочие преступления совершило 70 офицеров (или 22,1%) [6]. Сравнительный анализ приведенных сведений официальной судебной статистики и наблюдений Толстого бесспорно свидетельствует о большой научной достоверности последних. Исследователям и почитателям творчества Толстого эта военная публицистика может быть интересна не только как первая антиправительственная обличительная акция великого гуманиста, который «не может молчать при виде царящего зла», но и как оригинальное военно-криминологическое исследование. В тот же период, в апреле 1855 года, Толстой начинает работу над «Севастопольскими рассказами», разрушая романтические каноны изображения войны, рисуя ее категориями смерти, страданий, крови (рассказ «Севастополь в мае» во многом посвящен обличению офицеров — «аферистов»). Их публикация в некрасовском «Современнике» делает писателя знаменитым на всю Россию. Находясь в составе боевых частей, Толстой по поручению сослуживцев пишет проект воззвания к защитникам Севастополя с целью «соединить их в одну братскую семью». Участие в Крымской войне имело для выработки общего мировоззрения Толстого первостепенное значение — увидев своими глазами все ее ужасы, у него окончательно устанавливается отрицательное отношение к войне.

Появившись в ноябре 1855 года в Петербурге, а затем и в Москве, Толстой быстро входит в общество передовых российских литераторов и общественных деятелей, среди которых Н. А. Некрасов, Н. П. Огарев, Н. И. Тургенев, И. В. Киреевский, В. П. Боткин, А. А. Фет, А. Н. Островский, Ф. И. Тютчев, И. Ф. Горбунов, славянофилы Аксаковы и другие.

Продолжая еще некоторое время числиться на военной службе, в апреле 1856 года Толстой записывает в дневнике, что хочет приняться за серьезную работу о военных наказаниях. В архиве Толстого сохранились три черновых наброска статьи о военно-уголовных наказаниях. В литературоведении присутствует мнение, что первые два наброска написаны Толстым еще в Севастополе. Автор начинает свою статью (первый набросок) с обоснования различия между гражданским обществом и военным обществом. Последнее ненормально: те деяния, которые относятся к преступлениям в гражданском обществе, не считаются преступлением в военном и наоборот. По мнению Толстого, цель гражданских законов — справедливость, цель военного общества — сила. Рассматривая отечественное военно-уголовное законодательство, особое внимание Толстой уделяет системе наказаний военнослужащих, обличая их варварский, нецелесообразный характер (речь идет о прогнании сквозь строй и о наказании розгами), указывает, что они не приводят к цели исправления осужденного и не оказывают устрашающего воздействия. Прослеживается вывод об отрицательном отношении Толстого к военно-уголовному законодательству своего времени. Второй набросок статьи в целом является новой редакцией первого. Третий набросок представляет собой план задуманного автором самостоятельного исследования по данной проблеме, предполагалось осуществить сравнительно-правовой анализ военного-уголовного законодательства России и западноевропейских стран. Отмечалось, что применяемые в войсках наказания не приводят к укреплению дисциплины, а являются средством к угнетению; имеющиеся наказания автор разделяет на необходимые и случайные (не объясняя критерий такой классификации). Толстой предполагал снабдить свои положения фактами, лицами, характерами. По-видимому, новые жизненные впечатления в дальнейшем отодвинули Л. Толстого от завершения этого интересного замысла.

На этот же период жизни Толстого приходятся его первые серьезные знакомства в юридическом мире. Так, среди новых аристократических знакомых Толстого был президент Академии наук граф Д. Н. Блудов, в прошлом министр внутренних дел и министр юстиции, литератор, хороший знакомый Пушкина, Вяземского, Карамзина. В редакции «Современника» Толстой познакомился с сотрудником журнала, молодым юристом и философом К. Д. Кавелиным, в будущем выдающимся ученым в области государственного права, профессором Петербургского университета и Александровской военно-юридической академии. Толстой испытывает к молодому юристу самые искренние симпатии, вместе они обсуждают возможные проекты освобождения крестьян от крепостничества.

/»Российская юстиция», 2008, N 8/

На 1857 год приходится первое зарубежное путешествие Толстого (Франция, Швейцария, Германия). В апреле 1857 г. Толстой в Париже наблюдал смертную казнь через гильотину, непринятие которой писатель пронес через всю жизнь. Вообще, молодой писатель, вчерашний боевой офицер, слыл бесстрашным человеком. Так, в 50 — начале 60-х годов он дважды вызывал на дуэль своих обидчиков: сотрудника «Современника», поставившего под сомнение его свободомыслие, и собрата по литературе И. С. Тургенева. К счастью, в обоих случаях конфликты удалось уладить.

Крестьянская реформа 1861 года привела к появлению новых административных процедур, направленных на разрешение спорных вопросов между крестьянами и помещиками-землевладельцами, касающихся раздела земли (межевания), трудовых взаимоотношений и т. п. Лев Толстой распоряжением тульского губернатора П. Дарагана был назначен мировым посредником четвертого участка Крапивенского уезда Тульской губернии в мае 1861 г. Это решение состоялось вопреки желанию большинства местного дворянства и их предводителей, и им было от чего беспокоиться: мировой посредник Толстой все споры решал в пользу крестьян. Назревал серьезный конфликт. В мае 1862 г. Толстой по собственному желанию оставил занимаемую должность.

В июле 1862 г. в Ясной Поляне — обыск, который имел место на основании ложных показаний секретного агента. Толстой подозревал помещика-крепостника Михаловского, недовольного его деятельностью в качестве мирового посредника. В действительности же за Толстым тайное наблюдение III Отделением было установлено еще с января 1862 г., и вызвано оно было педагогической деятельностью Толстого и преподаванием в его школе студентов, находившихся под полицейским надзором. Во время обыска горничная спрятала портфель, в котором Толстой хранил запрещенные книги, фотографии Герцена и Огарева.

Начавшийся на рубеже 80 — 90-х годов духовный кризис (искания) великого писателя, приведший его во многом к переосмыслению духовных и социальных ценностей, бескомпромиссному поиску Нравственной Истины, жизни под девизом «Непротивления злу насилием», породил новые художественные и публицистические произведения, в центре сюжетов которых — проблема самосовершенствования личности. В эти годы Толстой выступает против несправедливого государственного строя и его институтов, прежде всего — армии и судов, призывает к мирному неповиновению властям, отказу от исполнения основных гражданских обязанностей. В основе этих заявлений писателя — убеждение о неотвратимом росте зла и насилия, порождаемых насилием. Так, в статье «Рабство нашего времени» (1900 г.) писатель подвергает критике право и юридическую науку. Еще более развернутая критика права содержится в знаменитом «Письме к студенту» (1909 г.). В нем Толстой подверг уничижительной критике психологическую школу права профессора Л. И. Петражицкого, право по Толстому — «гадкий обман» (интересно, что сорока годами ранее тот же автор более чем сочувственно приветствовал лекцию по государственному праву Б. Н. Чичерина и предложения лектора о повышении роли правовых наук в эпоху реформ, о чем свидетельствует письмо Толстого Чичерину от 28 октября 1861 г. — К. Х.). Автор ставит под сомнение воспитательное значение права, назначение которого «охранение богатств. собственников, фабрикантов, капиталистов». Итоговый диагноз великого правдоискателя: большинство населения не верит в справедливость закона, поэтому презирает его. Толстой письменно обращается к руководителям государства — императорам Александру III и Николаю II с христианским призывом покаяться в совершенных преступлениях, отказаться от политики репрессий в отношении народа. На этот и последующий периоды пришлись и важные социальные «акции» Толстого: деятельное участие в ликвидации последствий голода в центральной части России, публичный отказ от права личной собственности на имение в пользу семьи, а также перевод в общее достояние произведений, написанных после 1881 года. Толстой выступает в защиту «инакомыслящих» — духоборов и скопцов, активно вступает в ряды борцов за трезвость, пытаясь организовать свое Общество трезвости, в крупнейших газетах публикует статьи против смертной казни, выступает против преступлений, совершенных русской армией под командованием генерала М. Д. Скобелева против мирного населения (взятие укрепления текинцев Геок-Тепе 12 января 1881 г.), когда для «безболезненной» полной ликвидации противника был отдан приказ напоить солдат (статья «Для чего люди одурманиваются», июнь 1890 г.; вышла как предисловие к книге П. С. Алексеева «О пьянстве»).

30 апреля 1889 г. Толстой присутствует в Хамовнических казармах на церемонии приведения к присяге солдат-новобранцев. В тот же день он запишет в Дневнике: «вот семь пунктов обвинительного акта против правительства: 1. Церковь. Обман. Суеверия. Траты. 2. Войско, разврат, жестокость, траты. 3. Наказание, развращение, жестокость, зараза. 4. Землевладение крупное, ненависть бедноты города. 5. Фабрики — убийство жизни. 6. Пьянство. 7. Проституция». У Толстого получилась достаточно точная девиантологическая «картинка» современной ему России и, что показательно, как минимум три аналогичных фактора — «несовершенство системы уголовных наказаний», «аддиктивное поведение» (пьянство и алкоголизм, наркомания) и «кризис нравственности» (включая распространение проституции) — серьезные проблемы, стоящие перед уголовной и социальной политикой России двадцать первого века. Не снята с повестки дня и проблема укрепления воинской дисциплины в российской армии, задача реформирования всего военного института государства.

Поздний Толстой выступает как решительный противник частной собственности вообще, в т. ч. собственности на землю и средства производства. Позиция Толстого — земля принадлежит прошлым, настоящим и будущим поколениям. В «Дневнике» Толстого за 26 февраля 1889 г. находим: «Договор и собственность есть ложь». Но как освободиться от нее? . подоходным налогом, уничтожением наследства».

Толстой и царская юстиция

(суд, прокуратура, университетская профессура)

В мае 1870 г. Толстой участвовал в качестве присяжного заседателя в выездной сессии Тульского окружного суда. В сентябре 1872 г. с Толстым происходит трагикомический юридический казус. В его имении бык убивает пастуха. Сам Толстой в это время находится в отъезде в Самаре. Прибывает молодой судебный следователь, который объявляет Толстому, что он находится под подпиской о невыезде (обвиняется в убийстве по ст. 1466 Уложения). В это же время Толстой вызывается в суд в качестве присяжного заседателя. Получив консультацию у помощника прокурора, Толстой как лицо, находящиеся под следствием, в суд не едет. В результате на него накладывается штраф в размер 225 рублей. В итоге: «следователь ошибся, а товарищ прокурора не успел, а суд тоже мог иначе взглянуть. во всем могут быть маленькие несовершенства». Реакция Толстого на творимые беззакония, которую он сообщил А. А. Толстой в письме (от 15 сентября 1872 г.), крайне эмоциональная: «я решился переехать в Англию навсегда или до того времени, пока свобода и достоинство каждого человека не будет у нас обеспечено». В конце 70-х годов Толстой работает над замыслом исторического романа, обращенного к эпохе восемнадцатого века, временам Петра Великого и Анны Иоанновны. В 1879 году он изучает в московском городском архиве Министерства юстиции материалы уголовных дел 1720 — 1740 гг., в частности, писатель заинтересовался судьбой обер-фискала времен Петра I А. Я. Нестерова. Найденный исторический материал вошел в наброски незавершенного романа «Сто лет». В это же время Толстой проявляет большой интерес к документам, относящимся к суду и казни декабристов. Ему удалось даже разыскать конфиденциальную записку императора Николая I о казни декабристов. Однако реализовать планы не удалось — подлинное дело декабристов, хранившееся в III Отделении, оказалось для писателя недоступным.

На протяжении многих лет начиная с 1887 года взаимные уважительные отношения связывали Толстого с крупнейшим юристом России, выдающимся судебным деятелем А. Ф. Кони (1844 — 1927). Широко известны высокохудожественные воспоминания Кони о писателе. Случай из судебной практики А. Ф. Кони, рассказанный писателю, послужил основой сюжета толстовского «Воскресения». Не единожды писатель обращался к авторитету Кони в целях помощи своим многочисленным просителям (гонимым правительством духоборам или преследуемым «толстовцам») — М. П. Новикову, М. М. Хлевинской, Н. Е. Фельтен и др.

Приездом в Ясную Поляну Кони был обязан приглашению со стороны родственника Толстого (по линии супруги) Александра Михайловича Кузминского (1843 — 1917), там же проживавшего вместе с семьей. Кузминский, воспитанник Училища правоведения, начинал службу судебным следователем Тульского окружного суда, в последние годы — председатель Петербургского окружного суда. Толстых и Кузминских связывали многолетние прекрасные отношения.

Немалое количество интересных знакомств Толстого по юридической линии связанно именно с Тулой. Кроме Кузминского, это прокурор Тульского окружного суда Иван Ильич Мечников, брат знаменитого биолога (1836 — 1881). По свидетельству самого Толстого, повесть «Смерть Ивана Ильича» обязана именно образу Мечникова. Другой видный судебный деятель — также прокурор Тульского окружного суда (с 1900 г. — председатель Московского окружного суда) Николай Васильевич Давыдов (1848 — 1920) познакомился с Толстым в 1878 году и до конца жизни писателя был с ним в дружеских отношениях и состоял в переписке. Именно Н. В. Давыдову обязан в известной степени писатель юридическими сюжетами, воплотившимися в таких известных произведениях, как «Живой труп», «Власть тьмы» и «Плоды просвещения». Так, фабула пьесы «Власть тьмы» имела следующую реальную предысторию. Прокурор Давыдов рассказал Толстому об уголовном деле крестьянина дер. Сидоровки Чернского уезда Ефреме Колоскове, который умертвил новорожденного ребенка, зачатого от связи с 16-летней падчерицей Еленой, и предоставил возможность писателю дважды побеседовать в тюрьме с Колосковым. В основе пьесы «Живой труп» — реальное дело супругов Гиммер, рассмотренное Московской судебной палатой. Для взаимовыгодного урегулирования брачно-семейных отношений (получение развода в ситуации, когда консистория отказала в этом), супруга («лжевдова») объявила об утоплении (самоубийстве) мужа. В Москве-реке были «найдены» одежда и паспорт утопленника; в итоге несчастной был выдан «вдовий вид» и она вышла замуж за другого человека. Но вскоре обман был раскрыт. Гиммеры были привлечены к ответственности по ст. 1554 Уложения о наказаниях (кроме Давыдова, подробности данного дела Толстому были сообщены и со стороны А. Ф. Кони. — К. Х.). Благодаря содействию Давыдова, Толстой в процессе работы над «Воскресением» посещал заседания суда присяжных в Тульском окружном суде, бывал в тюрьмах и исправительных отделениях в г. г. Крапивны, Туле и Москве. По свидетельству Давыдова, Толстой, «не сочувствовавший» судебной деятельности вообще, поддержал практику исправительного приюта для несовершеннолетних мальчиков-подростков, совершивших преступление, найдя пользу в принудительном воспитании (трудотерапии, в сочетании с активными физическими играми). Позднее, в 1908 году, именно Давыдов по просьбе Толстого прислал ему материалы о судебных процессах и военных судах, выносящих смертные приговоры, а также о способах приведения приговоров в исполнение: писатель собирался написать произведение на данную тему. Трагическая судьба еще одного туляка — судебного следователя Н. Н. Фридерихса также напрямую связана с творчеством писателя. В повести «Дьявол» отражены реальные события — следователь через три месяца женитьбы на девушке-дворянке убил выстрелом из револьвера крестьянку Степаниду Муницыну, с которой ранее у него были близкие отношения. Позднее его самого нашли раздавленным поездом, обстоятельства гибели остались неизвестными.

Адресатом и добрым знакомым писателя начиная с 1887 года был непримиримый борец за законность в армии, военный юрист (и по совместительству — талантливый литератор) Александр Владимирович Жиркевич (1857 — 1927). Жиркевич, выпускник Александровской военно-юридической академии, работал следователем военно-окружного суда в г. Вильне. Будучи генерал-майором, с должности военного судьи Виленского военного округа в 1908 году он подал в отставку в знак протеста против «заведомо подлых смертных приговоров». По свидетельству современников, Жиркевич во многом нашел в Толстом родственную душу, тяжело переживая и осуждая карательную политику военно-полевых судов («это, в сущности, не суды, а произвол и палачество»). Авторству Жиркевича принадлежит интересное исследование «Пасынки военной службы. Материалы к истории мест заключения военного ведомства в России» (1912). Настоящий патриот военной юстиции, А. В. Жиркевич писал: «Предложи мне миллион — я бы не бросил эту службу, т. к. вижу возможность быть христианином не на словах, а на деле».

Хорошими знакомыми Толстого были виднейшие представители юридической науки — профессор государственного права К. Кавелин, видный философ, историк и юрист Б. Чичерин. Часто бывал писатель в гостях у профессора гражданского права Московского университета К. Н. Анненкова (1842 — 1910), снабжавшего его новостями из мира правовой науки.

Л. Н. Толстой и российская адвокатура

Общепринятой точкой зрения (и близкой к истине. — К. Х.) является утверждение о непринятии Толстым правовых институтов современной ему России. Не стала исключением и адвокатура, включая присяжную, появившаяся в результате Судебной реформы 1864 года. Между тем жизненные обстоятельства, интересы литературных сюжетов не единожды соединяли великого писателя и многих знаменитых юристов-адвокатов. Так, уже в преклонном возрасте Толстой познакомился с авторитетным московским адвокатом, специализировавшимся в работе по уголовным (в т. ч. и политическим) делам, Николаем Константиновичем Муравьевым (1879 — 1936). Последний в 1908 году ездил в Ясную Поляну с целью поделиться впечатлениями о карательной политике правительства на фоне подавления революционных волнений 1905 — 1907 гг. — когда была резко расширена юрисдикция военных судов, практиковавших осуждение к смертной казни. Под впечатлением от услышанного в том же году появилась знаменитая толстовская статья «Не могу молчать». В последующем именно Муравьеву Толстым было поручено составление завещания. Среди других знаменитых «клиентов» Муравьева — видные деятели Советского государства Л. Б. Каменев, Л. Б. Красин, Е. Д. Стасова, Г. И. Петровский, Н. А. Семашко и другие.

Другой знаменитый московский присяжный поверенный, блестящий оратор, сделавший в зрелые годы выдающуюся политическую карьеру (депутат II — IV Государственных Дум, член ЦК партии кадетов, русский посол во Франции), — Василий Алексеевич Маклаков (1869 — 1957) вообще был на протяжении многих лет хорошим знакомым Льва Толстого и своим человеком в его доме в Хамовниках. Их знакомство состоялось приблизительно в 1891 году. Именно к Маклакову (в ту пору еще не адвокату!) обращается писатель в 1896 году с просьбой подобрать юридическую литературу по судам присяжных и тюрьмоведению, столь необходимую ему для работы над романом «Воскресение». Со временем Маклаков — адвокат стал главным «поверенным» Толстого: именно к нему направлялись писателем многие из ходатаев, пришедших за помощью в борьбе за свои права (сектанты, работяги из рудника, много месяцев не получавшие зарплату, «отказники» от военной службы, распространители запрещенных произведений Толстого). Маклаков не прекращал адвокатской деятельности и юридической помощи Толстому вплоть до самой смерти писателя. Им написаны интересные воспоминания о Толстом. Именно под влиянием Толстого Маклаков — думский политик стал противником смертной казни, революции, войны как средства для разрешения политических конфликтов. Лично близко зная на протяжении многих лет Льва Николаевича, В. А. Маклаков так объясняет (и разделяет!) негативное отношение Толстого к самому роду занятий — адвокатуре: «У Толстого сказалось инстинктивное нерасположение к этой профессии. И нерасположение это совершенно понятно. Деятельность адвоката не только соблазн, но соблазн гораздо более опасный, чем другие соблазны. Ведь людям, которые посвящают себя этой профессии, кажется, что сами они неповинны в том зле, которое делает государство, в его насилии; живя тем же дурным делом, служа тому же кумиру, — адвокаты воображают, кроме того, будто они борются с этим злом, будто сами они не ответственны за зло государства, и греша воображают, что грешат только другие, а не они. «Соблазн» «государства», соблазн «общего блага» здесь скрыт особенно глубоко» [7]. Также в разные периоды жизни Толстой встречался и общался с такими известными адвокатами, как цивилист В. В. Самарский-Быховец, О. О. Грузенберг, Ф. Н. Плевако, Н. П. Карабчевский.

Сам писатель один раз в жизни участвовал в уголовном суде в качестве защитника: В. Шибунин, рядовой пехотного полка, расквартированного вблизи Ясной Поляны, в 1866 году привлекался к уголовной ответственности за воинское преступление — насильственные действия (избиение) своего командира. Толстой выступил в военно-полевом суде в защиту рядового, предварительно хорошо подготовившись как в вопросах процессуального, так и материального права. Вывод защиты: подзащитный подлежал уменьшению наказания «по доказанности тупости и глупости преступника и невменяемости по доказанному умопомешательству». Несмотря на активную позицию защиты, Шибунин был казнен (Толстой передавал ходатайство о смягчении участи осужденного, но в нем не был указан номер полка, пока документ был исправлен и прошение подано вновь, солдата расстреляли).

Лев Толстой и представители зарубежной юстиции

В популярной литературе хорошо известен факт визита знаменитого итальянского психиатра, основателя антропологического направления в криминологии Чезаре Ломброзо в Ясную Поляну к Толстому в 1903 году. Известна и дневниковая запись Толстого об ограниченности и наивности его знаменитого посетителя. Более того, Ломброзо прославился тем, что навлек необоснованные подозрения на гостей усадьбы, заподозрив их в причастности к пропаже его портмоне. Впоследствии оказалось, что ничего у Ломброзо не пропало. С американским публицистом, исследователем тюрем и ссылок Сибири Джорджем Кеннаном Толстой познакомился после возвращения ученого из Сибири в июне 1886 г. и всячески поддержал его подвижническую миссию. С прогрессивным американским юристом и политиком Уильямом Брайаном, кандидатом в президенты США, Толстой был лично знаком и состоял в переписке. Толстой был горячим сторонником взглядов современника Брайана, американского экономиста Генри Джорджа, который выступал за национализацию земли и разработал теорию, согласно которой введение «единого земельного налога» приведет к всеобщему достатку.

Юридическая библиотека Льва Толстого

Библиотека Толстого в Ясной Поляне поражает широтой творческих интересов писателя. Это в полной мере относится и к книгам по социально-правовой проблематике, имея в виду то, что интересовавшую писателя литературу он также брал из Румянцевского музея и Петербургской публичной библиотеки. Из книг «юридической и девиантологической» библиотеки Толстого можно назвать работы Д. А. Бородина («Алкоголизм и самоубийство». СПб., 1910; «Кабак и его прошлое», 1910); Я. А. Боткина «Преступный аффект как условие невменяемости», Фореля «Алкоголизм, наследственность и половая жизнь» (М., 1907); Ф. П. Будкевича «Гражданское уложение. Система и план кодификации законов» (Варшава, 1905); К. К. Будкевича «Присяга на суде» (Одесса, 1903); Х. Дорна «Уголовное право и нравственность» (СПб, 1907); К. А. Кавелина «Задачи этики» (СПб., 1885); П. Казанского «Право и нравственность как явление всемирной истории» (СПб., 1902); а также труды В. Я. Буняковского (в т. ч. посвященные моральной статистике), многочисленные издания А. Ф. Кони и Б. Н. Чичерина, исследования М. М. Ковалевского, Б. Краевского, Г. Тарда (в переводе с фр.), Е. П. Любарского-Письменного, Д. И. Мейера, В. Н. Никитина, А. С. Пручавина, известного писателя-тюрьмоведа С. В. Максимова, профессора психиатрии И. А. Сикорского и другие. В распоряжении писателя была и обширная юридическая периодика («Юридический вестник», ежедневная юридическая газета «Право»), а также «Вестник Европы», «Вестник трезвости», «Русские вести» и др. Были в библиотеке Толстого и отдельные издания законодательных актов, в т. ч. испещренное пометками писателя Уложение о наказаниях уголовных и исправительных 1885 года, Сборники указов и пр. [8].

/»Российская юстиция», 2008, N 9/

Светлой памяти А. И. Солженицына

Героями, равно как и прототипами, бессмертного романа «Война и мир» (годы работы над произведением — 1863 — 1869) явились многие известные деятели в сфере юриспруденции — выдающийся законовед М. М. Сперанский (1772 — 1839), министр внутренних дел В. П. Кочубей (1768 — 1834), член комиссии составления законов барон Г. А. Розенкампф (1762 — 1832), министр юстиции П. В. Лопухин (1753 — 1827). М. Сперанский со страниц романа сетует в разговоре с Андреем Болконским о бесполезной трате казенных денег на работу комиссии по составлению законов, когда в комиссии отсутствуют лица с юридическим образованием. Болконский сам становится начальником отделения комиссии составления законов, работает над новыми воинскими уставами, составлением отдела «права лиц» гражданского уложения (по образцу Гражданского кодекса Франции 1804 года и Кодекса Юстиниана). Одним из гениальных мест в русской литературе А. Ф. Кони считал сцену романа о казни-расправе над реальным историческим лицом — неким М. Верещагиным, осужденным Сенатом к бессрочным работам за распространение писем и речей французского императора. Растопчин, прикрывая свои собственные просчеты по организации обороны, эвакуации населения и имущества Москвы, объявляет Верещагина тем самым мерзавцем, «от которого погибла Москва», и отдает его на растерзание толпы (как много отечественная история знает примеров, когда к ответственности привлекались рядовые «стрелочники» либо вообще невиновные жертвы, в то время как истинные виновники, облеченные властью, оставались вне человеческого суда). При этом Толстой обосновывает законный и справедливый характер народной партизанской войны, одновременно выступая за соблюдение основополагающих моральных принципов (например, недопущения мародерства). Мы считаем, что юридический анализ страниц романа еще ждет своего исследователя.

Роман «Анна Каренина», работа над которым шла в 70-е годы, «вобрал в себя» многие из значимых общественно-правовых событий того времени — учреждение мировых судов, военную реформу графа Милютина, покорение Россией Средней Азии (походы генералов Скобелева и Кауфмана), имевшие большой общественный резонанс «дело об орошении степей Самарской губернии» и «дело об устройстве инородцев» (у проживавших в Уфимской и Оренбургской губерниях местных жителей — башкир по правилам, принятым в 1871 году, стали изыматься земли в пользу переселенцев из центральных губерний, на деле начались спекуляции земельными участками с участием губернского чиновничества; история приобрела общероссийскую огласку, министр государственных имуществ П. Валуев (один из прототипов А. Каренина) вынужден был уйти в отставку). В романе «появляется» и «дань времени», новая присяжная адвокатура — сцена посещения Карениным офиса «знаменитого петербургского адвоката» — специалиста по бракоразводным делам построена в характерном для Толстого — обличителя права сатирическом ключе. Еще один герой романа — «Сергей Иванович — москвич и философ» был идентифицирован читателями с многолетним приятелем Толстого, с которым его связывали весьма непростые отношения, уже упоминавшимся нами профессором и историком Б. Н. Чичериным. Толстой, в прошлом боевой офицер и участник Крамской кампании, сочувственно затрагивает тему освобождения славянских народов от османского ига, однако что касается господствовавших в обществе планов «похода на Константинополь», то здесь он выступает с открытых пацифистских позиций. Важная тема, рассмотренная Толстым, — чиновничий бюрократизм и его негативные последствия для государства и общества. «Визитная карточка» бюрократии — реализация кадровой политики по принципу «кумовства и личной преданности» (Стива Облонский, молодой гуляка, обладатель невысоких морально-деловых качеств, равнодушный к делу, делает блестящую административную карьеру, принципы и правила которой — «встреча, услуга, меткое слово, уменье представлять в лицах разные шутки. «).

В следующем году мировое сообщество и Россия будут отмечать 100-летие Первой конференции мира 1899 г. (Гаага). У ее истоков стояли и инициатором выступили русское правительство и дипломатия, в частности выдающийся юрист-международник Ф. Ф. Мартенс. Десятью годами позднее, в июле 1909 года Л. Толстой был приглашен в Стокгольм на очередной Конгресс мира. Писатель изначально хотел принять в форуме личное участие, однако в дальнейшем по различным причинам отказался от этих планов, при этом направил свой доклад, в котором призвал правительства всех стран с христианских позиций отказаться от величайшего зла — войны.

Общепризнанна характеристика Льва Толстого как идейного противника любого наказания, в т. ч. и уголовного. Между тем будем слишком упрощенно рассматривать писателя как просто идеалистически настроенного мыслителя, утопично полагавшего «победить зло» одним лишь добром и ненасилием. Обратимся к уже упоминавшемуся яснополянскому письму к императору Александру III (март 1881 г., сохранился его черновик). Призывая молодого царя отказаться от политики применения репрессий к цареубийцам и революционерам вообще, Толстой, по сути, взывая к исполнению заповедей любви и христианского прощения, указывает и на те профилактические меры, которые, по его мнению, способны остановить радикальные идеи в обществе: это достижение идеалов общего достатка, равенства, свободы [9]. Собственно, вся мировая история борьбы с преступностью, в т. ч. политической, давно доказала, что самая лучшая уголовная политика — это политика социальная, обеспечение реального соблюдения основополагающих прав человека.

Общеизвестны обвинения Толстого в «антиюридизме», и для этого вывода великий писатель своими художественными и публицистическими произведениями представил более чем достаточно оснований. Но не слишком поверхностным будет такое суждение? Ведь также общеизвестны обращения Толстого, его призывы следовать христианскому учению, Евангельским заповедям любви? Согласно вероучению, И. Христос пришел «исполнить Закон», т. е. ветхозаветные каноны, прежде всего те предписания, которые Бог дал Моисею. «Закон Моисея» вполне справедливо в библеистике и правоведении рассматривается как метаправо для большинства современных мировых уголовно-правовых систем [10]. Можем предположить, что Толстой, справедливо критикуя и бичуя современное ему, в своей основе классовое и поэтому несправедливое для широких народных масс право, тем не менее не отрицал его самоценность с позиции христианского Закона.

Интересно проанализировать, что предлагает Толстой — выдающийся гуманист и борец за истину — в практическом плане — в деле сопротивления злу и насилию. Как представляется, в его арсенале было собрано множество средств, которые, впрочем, будет не лишним напомнить и современным правозащитникам: активное выступление в центральной печати и зарубежных СМИ на злободневные темы, аргументированные призывы к ненасильственному сопротивлению правящему режиму, деятельное участие в судьбах конкретных личностей, гонимых властями, включая обращения за правовой помощью к ведущим адвокатам, обличение современной «неправды жизни» в художественных произведениях, в т. ч. через обращение к реальным историческим сюжетам и личностям, призывы к руководству страны с требованием «жить по Христу», участие и материальная помощь в социально важных акциях (например, помощь голодающим), просвещение народа, личный пример (постоянное самосовершенствование и нравственность как основа жизни, труженичество и отказ от излишних материальных благ), прославление учения И. Христа, воспитание собственных детей в духе служения высоким идеалам и некоторые другие.

Еще один великий роман «Воскресение» (годы работы над произведением 1889 — 1899) — не только выдающееся свидетельство и приговор бездушной карательной судебно-уголовной государственной машине, ломающей человеческие судьбы, но и важный урок другим поколениям, содержащий ответы на вопросы, что есть нравственность и правопорядок, каковы причины преступности, в чем состоят требования, предъявляемые к уголовной юстиции и пенитенциарной системе, какова социальная функция и воспитательная роль суда присяжных и многие другие. Современники писателя узнали в героях романа многих известных публичных личностей из «власть имущих» — шефа жандармов графа П. А. Шувалова (прототип графа Чарского), обер-прокурора Синода, крупнейшего юриста-цивилиста, профессора К. П. Победоносцева (Топоров), товарища министра внутренних дел П. В. Оржевского (генерал Червянский) и некоторых других.

«Воскресение» имеет как минимум еще одну непреходящую ценность — он как «кричащее» свидетельство-предупреждение о разрушительном характере и опасности для нравственности и судьбы личности и общества такого правового явления, как неправосудный приговор, всякого незаконного и несправедливого судебного решения, судебной ошибки. Роман, по мнению автора (К. Х.), является незаменимым учебным пособием на занятиях по уголовному процессу и судебной этике и в современных условиях, особенно это касается высших учебных заведений, занимающихся подготовкой кадров для судебного «корпуса»; произведение Толстого может послужить надежной «прививкой» будущим правоведам от искушения возможного чиновничьего (да и просто человеческого) бездушного отношения к человеческим судьбам, особенно если это касается представителей не элитных слоев населения (да и представителям юридической элиты не следует забывать непреходящие библейские истины и житейские мудрости о хрупкой границе между гонимыми и гонителями, что с сильных мира сего больше спросится). Увы, журналистские расследования, современные судебные хроники пестрят невыдуманными историями-свидетельствами о трагических последствиях судебных ошибок, процессуальном беспределе, чинимом в центре и глубинках матушки-России на стадиях предварительного и судебного следствия. В условиях, когда юридическое сообщество России всерьез (как хочется верить!) озаботилось уровнем нравственного облика своих рядов, особую значимость представляют требования к высокой нравственности юристов, прежде всего тех, кто состоит на государственной службе; в этой связи яркие негативно-карикатурные портреты юристов-героев романа, их низкие личностно-профессиональные качества должны служить в некотором роде антипримером для современной юстиции.

«Криминологическое» прочтение романа свидетельствует о блестящей и разнообразной юридической подготовке писателя, по крайней мере, в криминалистической области. Из многочисленных воспоминаний и свидетельств хорошо известно, как тщательно подходил Л. Н. к вопросу сбора правового материала к роману, включая описание деятельности суда, тюрьмы, пересыльных этапов, быта заключенных, выяснения нюансов взаимоотношений арестантов и стражников. Точны и убедительны с правовой точки зрения страницы романа, посвященные непосредственно судебному процессу — суду присяжных по делу о смерти купца II гильдии Ферапонта Смелькова. Толстой точен в юридических мелочах: уголовно-процессуальном и психологическом описании судебного процесса с участием суда присяжных, содержании процессуальных документов (обвинительного акта), юридической квалификации содеянного (п. п. 4 и 5 ст. 1453 Уложения о наказаниях), криминалистическом описании преступления, судебно-медицинском описании трупа (с признаками смерти от отравления неизвестным ядом) [11].

Писатель демонстрирует хорошие знания девиантологических реалий России конца позапрошлого века — городской проституции (организационно представленной домами терпимости и проститутками — «одиночками», т. н. «билетницами») и ее внутреннего мира. Показательно, что согласно полицейско-медицинской статистике того времени, среди хозяек борделей и жриц любви было много представительниц европейских стран, прежде всего Германии. Толстой и здесь точен: хозяйка дома терпимости (некая Китаева) говорит с немецким акцентом.

Справедливо и хлестко прошелся писатель по хватким к гонорарам и при этом бессовестным, равнодушным к судьбам своих подзащитных адвокатам, священнику, променявшему высокий подвиг Пастыря-духовника на «хлебное место».

Бичуя юридическое словоблудие государственного обвинителя (товарища прокурора) по делу Картинкина, Бочковой и Масловой, подменившего в своей речи юридический анализ обстоятельств уголовного дела и норм права «научной премудростью», писатель вложил в его уста свое критическое отношение к различным оторванным от жизни криминологическим теориям («тут была и наследственность, и прирожденная преступность, и Ломброзо, и Тард, и эволюция, и гипнотизм, и внушение, и Шарко, и декаденство»). Указанных ученых Толстой упомянул неспроста: он был хорошо знаком со многими современными ему известными исследованиями в области преступности, ее причин и личности преступника. Так, в яснополянской библиотеке имелись (на языке оригинала) труды уже упоминавшегося нами Чезаре Ломброзо (впрочем, книга не разрезана), его земляка, одного из основоположников криминологии знаменитого Энрико Ферри (1856 — 1929) с дарственной надписью от автора; английского исследователя Эдварда Карпентера (1844 — 1929), посвященные криминологической и пенитенциарной проблематике, французского социолога и криминалиста Габриэля Тарда (1843 — 1904) и некоторые другие [12].

Описывая пенитенциарную составляющую репрессивного механизма, Л. Толстой беспощаден в оценках его разрушительного воздействия на личность, ее нравственность. Толстой высказывает идеи, созвучные многим выдающимся криминологам-гуманистам прошлого и настоящего о пагубности для человеческой личности, ее нравственности (прежде всего это касается т. н. «случайных» преступников, а также тех, кто не совершил преступлений, представляющих большую общественную опасность) такого вида наказания, как лишение свободы (с отбыванием в тюрьме, на каторге и пр.), а тем более на длительные сроки. «В тюрьмах — Тюменской, Екатеринбургской, Томской и на этапах Нехлюдов видел, как эта цель (как наилучшим способом развратить как можно больше людей. — К. Х.), которую, казалось, поставило себе общество, успешно двигалась. Люди простые, обыкновенные, с требованиями русской общественной, крестьянской, христианской нравственности, оставляли эти понятия и усваивали новые, осторожные, составляющие, главное, в том, что всякое поругание, насилие над человеческой личностью, всякое уничтожение ее позволено, когда оно выгодно. Люди, пожившие в тюрьме, всем существом своим узнавали, что, судя по тому, что происходит над ними, все те нравственные законы и уважения и сострадания к человеку, которые проповедываются и церковными и нравственными учителями, в действительности отменены, и что поэтому и им не следует держаться их» [13]. Нравственное разложение, моральная и физическая деградация личности, бытовая преступность, половая распущенность, самоубийство — таковы характеристики и социально-правовые последствия тюремной жизни. «Нравы и уроки» каторги, тюрьмы, выведенные в «Воскресении» Толстым, намного пережили их автора. Во многом созвучные мысли и выводы читатель находит в «Архипелаге ГУЛАГ» Александра Исаевича Солженицына, других его пронзительных произведениях, и что удивительно: многие неписаные тюремные (лагерные) законы и нравы перекочевали из царской в советскую пенитенциарную систему! Наверное, этому феномену есть ряд объяснений. Одно из них, близкое автору (К. Х.), возможно, в том, что наш народ как был, так во многом остался по уровню нравственности и правовой культуре «ветхозаветным», «Русь была крещена, но никогда не была просвещена» (Н. С. Лесков). Есть о чем задуматься и что осмыслить современным криминологам и социологам, всем специалистам в области уголовной политики!

Великим призывом-завещанием Л. Н. Толстого, обращенным к современникам, звучат слова Пьера Безухова: «Вся моя мысль в том, что ежели люди порочные связаны между собой и составляют силу, то людям честным надо сделать только то же самое» [14]. Эта мысль несет в себе мощный криминологический «заряд» — за объединение усилий всех здоровых сил общества в деле борьбы за законность и правопорядок.

1. Из фундаментальных исследований и публикаций последнего десятилетия следует указать на возобновленное почти после векового перерыва издание Государственным музеем Л. Н. Толстого «Толстовского ежегодника» (к настоящему времени вышли три выпуска), материалы к биографии Льва Толстова за период с 1892 по 1899 годы, подготовленные крупнейшим толстоведом современности Л. Д. Громовой-Опульской, работу Н. А. Никитиной «Повседневная жизнь Льва Толстого в Ясной Поляне» (М., 2007. 395 с.); вышедшее в 1999 году библиографическое описание библиотеки Л. Н. Толстого в Ясной Поляне на иностранных языках (том III) и многие др.

2. Кони А. Ф. Лев Николаевич Толстой; Он же. По поводу драматических произведений Толстого // Собрание сочинений в 8 томах. Т. 6. М., 1968. С. 454 — 501, 502 — 518; цитаты из работ В. А. Маклакова, относящиеся к личности и творчеству Л. Н. Толстого мною взяты из монографии Н. И. Дедкова «Консервативный либерализм Василия Маклакова» (М., 2005. 224 с.).

3. См. подробнее: Хойман С. Е. Взгляд на правовую культуру предреволюционной России // Советское государство и право. 1991. N 1; В. А. Туманов Правовой нигилизм в историко-идеологическом ракурсе // Государство и право. 1993. N 8; Свириденко О. М., Харабет К. В. Правонарушающее поведение в трудах драматурга А. Н. Островского. Криминальное банкротство. М., 2008 и др.

4. Смолярчук В. И. Л. Н. Толстой о праве и юридической науке // Советское государство и право. 1978. N 9; Куприц В. Я. Критика царизма и его государственного аппарата в произведениях Льва Толстого // Там же; Троицкий Н. А. Л. Н. Толстой в роли адвоката // Государство и право. 1998. N 7; анализ взаимоотношений Л. Н. Толстой и российской адвокатуры рассмотрен в монографии Н. А. Троицкого «Адвокатура в России и политические процессы 1866 — 1904 гг.» (Тула, 2000, 455 с.).

5. Сухотина-Толстая Т. Л. Воспоминания. М., 1976. 540 с.; Она же, Дневник. М., 1987. 567 с.; книги Н. Н. Гусева «Лев Николаевич Толстой: материалы к биографии с 1828 по 1855 год (М., 1954), «Лев Николаевич Толстой: материалы к биографии с 1855 по 1869 год (М., 1957), «Лев Николаевич Толстой: материалы к биографии с 1870 по 1881 год (М., 1963), «Лев Николаевич Толстой: материалы к биографии с 1881 по 1885 год (М., 1970) и книги Л. Д. Громовой-Опульской «Лев Николаевич Толстой: материалы к биографии с 1886 по 1892 год (М., 1979) и «Лев Николаевич Толстой: материалы к биографии с 1892 по 1899 год (М., 1998) — все названные работы также опубликованы в электронном научном издании, посвященном Л. Н. Толстому, в рамках ФЭБ — Фундаментальной электронной библиотеки (htpp://feb-web. ru/feb/Tolstoy); Булгаков В. Ф. Л. Н. Толстой в последний год его жизни / Вступ. ст. и прим. С. А. Розановой. М., 1989. 448 с.; Маковицкий Д. П. Яснополянские записки. Кн. 1 — 4. М., 1979; Жданов В. А. Любовь в жизни Льва Толстого. М., 1993. 304 с.; Лев Толстой в Хамовниках. М., 1994. 48 с.; Кузминская Т. А. Моя жизнь дома и в Ясной Поляне / Общ. ред. и примечания Т. Н. Волковой. 2-е изд. Калининград, 2003. 735 с.; Никитина Н. А. Повседневная жизнь Льва Толстого в Ясной Поляне. М., 2007. 395 с.; Зверев А. М., Туниманов В. А. Лев Толстой / Вступ. статья В. Я. Курбатова. 2-е изд. М., 2007. 782 с. (Жизнь замечательных людей); Л. Н. Толстой в воспоминаниях современников: В 2-т томах / Сост., подготовка текста и коммент. Н. В. Фортунатова. М., 1978; Среди великих. Литературные встречи / Сост., предисл., коммент. М. М. Одесской. М., 2001. 445 с.

6. См. подробнее: Харабет К. В., Духанина Ю. В. Очерк по истории военной девиантологии (XIX — 1917). М., 2008. С. 36 и послед.

7. Цит. по: Дедков Н. И. Консервативный либерализм Василия Маклакова. М., 2005. С. 135.

8. Библиотека Льва Николаевича Толстого в Ясной Поляне. Библиографическое описание. I. Книги на русском языке. Часть первая; часть вторая. М., 1972. С. 6, 115, 118 — 126, 139 и послед.

9. Толстой Л. Н. Собр. соч. Т. XVIII. С. 887.

10. См., например, цикл статей профессора А. А. Тер-Акопова, опубликованный в журнале «Российская юстиция» в 2002 — 2004 гг., посвященный уголовно-правовой характеристике Ветхого и Нового Заветов.

11. Толстой Л. Н. Собр. соч. Т. XIII. С. 35 — 74 и послед.

12. Библиотека Льва Николаевича Толстого в Ясной Поляне. Библиографическое описание. III книги на иностранных языках. Часть 1. С. 345, 691 и др.

13. Толстой Л. Н. Собр. соч. Т. XIII. С. 424.

14. Толстой Л. Н. Собр. соч. Т. VII. С. 307.

Примечание автора: в тексте настоящей статьи (N 8 журнала) допущена хронологическая неточность: визит Ч. Ломброзо к Л. Толстому в Ясную Поляну имел место в 1897 году.